Сегодня, в День Победы — день бесконечной благодарности, памяти и осмысления, в рубрике Знаменитые мамы мы обращаемся к судьбе женщин – героинь Великой Отечественной войны.
Нет, это не заслуга, а удача стать девушке солдатом на войне.
Когда б сложилась жизнь моя иначе, как в День Победы стыдно было б мне!
С восторгом нас, девчонок, не встречали: нас гнал домой охрипший военком.
Так было в сорок первом. А медали И прочие регалии потом..
Смотрю назад, в продымленные дали: нет, не заслугой в тот зловещий год,
А высшей честью школьницы считали возможность умереть за свой народ.
Ю. Друнина
В пору моего послевоенного детства обо всём, что было связано с войной, писали и говорили очень много. Выжившие на той войне люди жили рядом с нами, их приглашали на разные детские сборы. Мы читали много книг, смотрели фильмы. И в какой-то момент стало казаться, что темы войны в нашей жизни слишком много. Тем более, что мы, хотя и не знали о том, как много лжи в тех книгах и фильмах, всё же некоторую фальшь, вырастая, чувствовали. А люди, войну прошедшие, в большинстве своём говорить о ней не любили.
И когда росли наши дети, мы стали защищать их от этого обилия информации о войне. О том, что иногда из этого получалось, скажем словами моей ровесницы, замечательной писательницы из Белоруссии Светланы Алексиевич.
Её книга «У войны не женское лицо», написанная в 1983 году, два года пролежала в издательстве и не печаталась, но потом, когда началась перестройка, мы её прочитали. Это одна из самых знаменитых книг о Великой Отечественной, где война показана глазами женщины. В отзывах на эту книгу было написано много хороших слов. «Женская война — она совсем не такая, как мужская». «Светлана Алексиевич пыталась большую историю уменьшить до истории одного человека, чтобы лучше понять, что же в те дни происходило». «Книга написана по рассказам реальных людей — тех, кто воевал, тех, кто выжил в этой войне». «Автор показал другую войну, другую победу, не такую, как нам она была представлена раньше, а ужасную, страшную действительность». «Очень тяжёлая книга, очень сильная. То, что показано нам в фильмах о войне — просто детская сказка на ночь по сравнению с тем, что описано в этой книге. Какие ужасы пришлось вынести женщинам в то тяжёлое время, что пришлось увидеть, что пережить!»
В последнем рассказе книги «У войны не женское лицо» Светлана Алексиевич пишет:
Сегодня много эгоистов, потребителей, особенно среди молодёжи. Кто виноват? Мы, наверное. Что есть хорошего в наших детях — это мы, и что есть плохого — это тоже мы. Мы хотели своих детей сделать счастливыми, но по-мещански счастливыми. Мы пихали им лучший кусочек, старались одеть хорошо, каждый старался, чтобы было не хуже, чем у других. Мы не давали им труда. И я не знаю, как это иногда получается, что люди, которые не мещане сами, вдруг воспитывали мещан. Мы почему-то забыли, что прошлым тоже надо жить, нельзя его предавать забвению. Конечно, у молодых другая жизнь. Молодая, счастливая. Рассказываешь им о крови, об ужасах, а у них — скука в глазах. Им не хотелось бы это знать. Но оно было. Оно было с нами. С их матерями. А они — наши дети. Они должны знать.
С того времени прошло 30 лет. Наши дети уже растят своих детей. И тоже задумываются о том, что и как рассказывать детям о войне и её героях.
Сегодня мы расскажем о судьбе только двух женщин, прошедших войну, ставших матерями, увидевших своих внуков. Пройдя ад войны, одна из героинь Светланы Алексиевич говорит: «Для меня самое удивительное, что после такого сильного страха и ужаса я смогла родить красивых детей». Такая судьба досталась не всем – ведь многие из воевавших женщин не вернулись к мирной жизни. Другие после войны с трудом адаптировались, остались одинокими и бездетными.
Зина Туснолобова
Женщин, которым присвоено почётное звание Герой Советского Союза, было не так уж много. О каждой из них написаны книги и статьи. Сегодня мы вспомним только одну из них. О ней много писали, но с 1980 года её уже нет в живых. Вспомним о ней.
Зина Туснолобова — санинструктор полка (медицинская сестра) воевала в стрелковом полку на Калининском фронте под Великими Луками. Шла в первой цепи вместе с бойцами, перевязывала раненых. За 8 месяцев пребывания на фронте вынесла с поля боя 123 раненых.
В феврале 1943 года в бою Зина была тяжело ранена: ей перебило ноги. В это время немцы перешли в контратаку. Туснолобова попыталась притвориться мёртвой, но один из немцев заметил её, и ударами сапог и приклада попытался добить санитарку. Сутки пролежала она среди трупов. На вторые сутки на неё наткнулись разведчики, возвращавшиеся с боевого задания. Они финским ножом вырубили Зину из снежно-ледяного панциря. Подающая лишь слабые признаки жизни санитарка была перенесена в расположение советских войск и на третий день доставлена в полевой госпиталь. У неё были отморожены кисти рук и нижние части ног.
Зина осталась жива, однако обе ноги и обе руки ей пришлось ампутировать. Для дальнейшего лечения Зину эвакуировали в глубокий тыл, в город Свердловск. Перенеся восемь сложнейших операций, с ампутированными конечностями, она продолжала «воевать». Попросив подшефных комсомольцев перенести себя на носилках из госпиталя в цех Уралмаша, гвардии старший сержант медицинской службы обратилась с воззванием к рабочим сделать за неё хотя бы по одной заклёпке для танка. Через месяц из заводских ворот вышли, поблескивая свежей краской, пять танков «Т-34», выпущенных сверх плана из сэкономленного металла. На бортах грозных машин было выведено белой краской: «За Зину Туснолобову!»
Родилась Зина 23 ноября 1920 года на хуторе Шевцово, близ города Полоцка, в крестьянской семье. Русская. Окончила неполную среднюю школу. Жила и работала в городе Ленинск-Кузнецкий Кемеровской области лаборантом-химиком. Встретила хорошего парня – Иосифа Марченко. В конце весны сорок первого сыграли шумную комсомольскую свадьбу… Иосиф ушёл на фронт в первые дни войны. В сорок втором Зина закончила школу медсестёр, в апреле была зачислена в действующую армию.
В глубоком тылу, в госпитале в Свердловске, некогда деятельная Зина лежала на кровати совершенно беспомощная… Худенькая, коротко остриженная девушка не кричала в истерике: «Зачем я осталась жива?..» Не называла свое тело обрубком. Врачи и соседи по палате удивлялись её выдержке и спокойствию.
Спустя несколько месяцев она обратилась к дежурной сестре с просьбой написать под диктовку небольшое письмо на фронт, мужу:
«Милый мой, дорогой Иосиф! Прости меня за такое письмо, но я не могу больше молчать. Я должна сообщить тебе только правду… Я пострадала на фронте. У меня нет рук и ног. Я не хочу быть для тебя обузой. Забудь меня. Прощай. Твоя Зина».
Старания медиков не прошли даром. За долгие месяцы, проведенные на больничной койке, Зинаида научилась… писать. Её правая рука была ампутирована выше локтя, но на её остаток доктор надевал ей резиновую манжетку, к которой крепилась авторучка. Медики поражались упорству больной. По восемь часов Зина сидела над тетрадкой, выводя буквы. Вскоре девушка получила долгожданный ответ от мужа Иосифа. Зина зубами открыла конверт и прочитала: «Никакие несчастья и беды не смогут нас разлучить. Нет такого горя, нет таких мук, какие бы вынудили забыть тебя, моя любимая. И в радости, и в горе мы всегда будем вместе. Вот только бы дождаться победы, только бы вернуться домой, к тебе, моя любимая, и заживем мы счастливо. Целую бесконечно. Крепко люблю тебя, твой Иосиф». Письмами, которые присылал Зине муж Иосиф, зачитывался весь госпиталь. Украдкой санитарки плакали от радости за покалеченную войной Зиночку.
В начале 44-го Зину Туснолобову отправили в Москву, в протезный институт.
13 мая 1944 года она села за письмо. Послание воинам было напечатано во фронтовой газете «Вперед на врага». Вот фрагмент этого послания:
Отомстите за меня! Отомстите за мой родной Полоцк! Пусть это письмо дойдёт до сердца каждого из вас. Это пишет человек, которого фашисты лишили всего — счастья, здоровья, молодости. Мне 23 года. Уже 15 месяцев я лежу, прикованная к госпитальной койке. У меня теперь нет ни рук, ни ног. Это сделали фашисты. Я прошу вас, родные: когда пойдёте на штурм, вспомните обо мне! Вспомните — и пусть каждый из вас убьёт хотя бы по одному фашисту!
Это письмо-обращение вызвало широкий отклик у солдат и офицеров Прибалтийского фронта. На стволах орудий, минометов, на броне танков, на фюзеляжах самолётов появились надписи: «За Зину Туснолобову!»
В институт протезирования на имя Зины стали мешками приходить письма с фронта. Девушка днями напролёт выводила каллиграфическим почерком ответы, рассылала фронтовые треугольники, отвечала бойцам через газеты, выступала по радио.
Она не стала беспомощным инвалидом. С помощью протезов научилась ходить, с помощью специальной насадки — писать, стряпать, топить печь, штопать. Зина вернулась в Полоцк. Мужа — гвардии старшего лейтенанта Иосифа Марченко — она встретила, крепко стоя на ногах. Распахнув дверь, уверенно шагнула навстречу прихрамывающему молодому мужчине, опирающемуся на палочку. Оба были инвалидами. Но счастливей пары не было в станице… На свет появился сынок Слава, через полтора года родился и второй, Анатолий. Но судьба продолжала испытывать приспосабливающуюся к жизни пару. Мальчики умерли друг за другом от инфекции.
Потом появились сын и дочь, которые прожили долгую жизнь. Зина работала на полоцком радио диктором, занималась общественной работой, была членом горкома партии Полоцка. Воспитывать и растить детей помогала Зинина мама.
Из переписки Зины Туснолобовой-Марченко со свердловским хирургом Николаем Васильевичем Соколовым: «Мы с Иосифом вернулись в Полоцк, посадили сад. Может быть, это и есть счастье? Чтобы вот так раздольно цвёл сад и росли дети». Люди восхищалась Зиной и всем укладом их, без всяких скидок, настоящей счастливой семьи.
При подготовке статьи использованы материалы: Википедия, МК «Повесть о настоящем сверхчеловеке», Светлана Суворова «Победившие судьбу. Жизнь и любовь Зины Туснолобовой».
Ирена Сендлер
«…Она не разучилась улыбаться. Все, кто встречался с ней, пишут, что она всегда улыбалась».
Вторая наша героиня родилась ещё раньше, чем Зина Туснолобова – в 1910 году в Польше. И сразу после войны о ней никто не рассказывал, знали о ней совсем немногие. На счету Ирены Сендлер не подбитые танки и не убитые фашисты. Ей удалось спасти из застенков Варшавского гетто около 2 500 детей в возрасте от 6 месяцев до 15 лет.
Ирена родилась в в городе Отвоцк под Варшавой. Её отец Станислав Кжижановский был врачом, заведующим больницей в этом городе. Он лечил неимущих бесплатно. Родители с раннего детства внушили дочери мысль о том, что люди делятся только на плохих и хороших, и это не зависит от расовой принадлежности, национальности или вероисповедания.
Подобно многим социально активным людям в довоенной Польше, госпожа Сендлер была членом Социалистической партии, но не по политическим убеждениям, а потому, что это соединяло для неё сострадание с неприятием власти денег. Её мотивация не была связана ни с какой религией. Она действовала «z potrzeby serca», по зову сердца.
Когда фашистские войска оккупировали Польшу в 1939 году, ей едва исполнилось тридцать, она была замужем за за Мечиславом Сендлером, сотрудником кафедры классической филологии Университета Варшавы. Как только началась война, муж ушёл на фронт. Позже он был в плену.
Тогда пришлось нелегко всем, но больше всего досталось евреям. Из мэрии изгнали всех сотрудников-евреев, а организациям социального обеспечения (где тогда уже работала И. Сендлер) запретили помогать нуждающимся еврейским семьям. Евреев Варшавы загнали, как стадо скота, в городское гетто.
Вместе с друзьями Ирена работала в отделе социального обеспечения при варшавском муниципалитете. Вначале они занимались доставкой еды, одежды лекарств в гетто, после – ещё и доставкой поддельных документов. Ирена вместе с помощниками создала около 3000 фальшивых документов, чтобы помочь еврейским семьям. Это было ещё до того, как она вступила в подпольную организацию сопротивления «Зегота».
В 1940 году неевреям запретили заходить на территорию гетто, в результате чего Ирена и её друзья лишились контактов с его обитателями. Вскоре она узнала, что туда имеют доступ специалисты санитарной службы, которым разрешалось контактировать с евреями: фашисты боялись возникновения разного рода эпидемий. Вся компания немедленно устроилась туда на работу, и последующие два года члены группы тайком проносили в гетто продукты питания, деньги и лекарства.
По мере ухудшения условий содержания евреев в гетто, Ирена Сендлер всё отчетливее понимала, что детям его обитателей удастся выжить только в случае побега. Когда в 1942 году начались многочисленные транспорты из гетто (для уничтожения в лагере Треблинка), группа Ирены Сендлер начала выводить в массовом порядке детей из гетто. В декабре 1942 года недавно созданный совет помощи евреям «Зегота» предложил Ирене возглавить их «детское подразделение» под вымышленным именем Иоланта.
«Законная» лазейка позволила Ирене спасти много детей еврейского гетто. Это было исключительно опасно. На какие только ухищрения не приходилось идти! Детей выносили в ящиках с инструментами, под юбкой, в машинах, свертках, выводили по коллекторам канализаций, обкалывали успокоительными, заглушали детский шорох лаем собак, подделывали документы… Некоторых детей удавалось тайком вывезти в грузовиках или в трамваях, возвращавшихся порожняком на базу. Чаще, однако, их проводили тайными проходами от зданий, окружавших гетто. А ещё детей вывозили из гетто в мусорных мешках и в тюках с отбросами и окровавленными бинтами, предназначенными для городских помоек.
Чтобы спасти детей, недостаточно было вывести их из гетто. Спасённому ребенку приходилось менять имя и семью. Детям давали новые имена и размещали в женских монастырях, в сочувствующих семьях, приютах и больницах. Тех, кто был постарше и умел говорить, учили креститься, так, чтобы не вызвать подозрений в их еврейском происхождении. Некоторым семьям платили 500 злотых в месяц на содержание детей. Другим давали еду и одежду из Департамента ребёнка муниципалитета Варшавы.
Ирена Сендлер рассчитала, что, чтобы спасти одного ребёнка, требовалось 10-12 человек вне гетто, работающих в условиях полной конспирации: водителей транспортных средств, священников, выдававших поддельные свидетельства о крещении, служащих, достававших продовольственные карточки, но больше всего были нужны семьи или религиозные приходы, которые могли бы приютить беглецов. А наказанием за помощь евреям был немедленный расстрел.
Но, что было ещё более опасным, госпожа Сендлер вела и хранила записи о происхождении детей и о том, где они находятся. Эти записи были сделаны на кусочках папиросной бумаги, пачку которых она держала на своём ночном столике, чтобы можно было быстро вышвырнуть их из окна, если бы нагрянуло гестапо. После войны эти записи стали известны как «Список Сендлер». Позднее в своей биографии Ирена писала: «Эти данные были необходимы для того, чтобы быть в состоянии предоставить детям и семьям деньги, одежду, лекарства, а также чтобы мы могли иметь хоть какой-то минимальный контроль за судьбой ребёнка, чтобы убедиться, что ему не был причинен вред, и, наконец, чтобы мы могли найти их после войны».
На Ирену Сендлер донесли, и она была арестована 20 октября 1943 года – в день своего рождения, во время скромного праздника. 11 гестаповцев нагрянули ночью, самое ценное — пачка бумаги с именами спасённых детей – уцелело случайно. Выбросить список в окно не удалось – под окном стояли фашисты. Но списки оказались у связной Ирены — Яги. А арестовали только саму Ирену.
Три месяца нацисты держали Ирену Сендлер в тюрьме, жестоко пытали — они хотели знать, как работает «Зегота» и кто за ней стоит. Под пытками она не раскрыла ничего, и её приговорили к расстрелу.
Люди на воле не знали, где находятся списки детей, это знала только Ирена. В случае её гибели никто так и не узнал бы новые имена, под которыми скрывались спасённые дети. Эти списки были столь важны, что её они выкупили из гестапо. Хвалёная немецкая бюрократия оказалась продажной. Ирене Сендлер удалось избежать казни: её имя было внесено в список казнённых, а сама она была выведена из застенков.
До конца войны она в гетто не появлялась. Да и появляться было негде: весной 1943 года, когда отряды СС решили окончательно ликвидировать Варшавское гетто, там вспыхнуло восстание, которое фашистам не удавалось подавить два месяца.
Оставшуюся часть войны Госпожа Сендлер жила под вымышленным именем, а добрые люди, с которыми они спасали детей, дали ей кров. «Зеготы» официально больше не существовало. Но продолжалась деятельность по добыванию денег, чтобы было чем платить за проживание детей у поляков, спасавших их. До освобождения Варшавы Ирена работала медсестрой в госпитале Красного Креста. Все записи о происхождении детей Ирена с помощницей Ягой вложили в две стеклянные бутылки и закопали их в землю в саду.
В 1944 году, во время восстания в Варшаве, все жители были вынуждены покинуть город. Когда русские вошли в Варшаву, банды молодых людей перекапывали всё и вся, чтобы найти золото, укрытое населением. Они пришли и к саду Яги и перевернули там каждый камень. Они нашли зарытые бутылки и разбили одну из них — видимо со злости, что не нашли никаких денег. На следующий день Ирена пришла в сад Яги и обнаружила разбитую бутылку и записки, летающие повсюду. Вторая бутылка была цела. Ирена собрала всё, что могла, и пошла со всем этим к Адольфу Берману — директору Еврейского комитета.
Комитет разыскивал спасённых еврейских детей, у которых погибли родители, и вывозил их в Израиль. По сохранившмся данным и оценке Ирены Сендлер и её коллег спасённых детей было около 2500.
После войны судьба разбросала детей по миру. Многие узнали о том, что они урождённые евреи, лишь в 40-50 лет – воспитывавшие их приёмные родители открыли тайну их появления лишь перед своей смертью, а некоторые из воспитывавшихся в польских семьях так и не узнали о своём происхождении.
После войны Ирена Сендлер продолжила работу в Социальном патронаже, создавала приюты для детей и старых людей. Ею был создан «Центр опеки матери и ребёнка». О семейных перипетиях здесь мы рассказывать не будем, подробности биографии Ирены в наши дни уже можно найти.
А ранее… История Ирены Сендлер была забыта в коммунистической Польше, она была неугодна властям, долго оставалась в «невыездном» статусе, её жизнь была бедной и полной невзгод.
И, несмотря на то, что уже в 1958 году Ирене Сендлер было присуждена медаль Министерства здравоохранения Польши за её выдающуюся храбрость и самоотверженность во Второй мировой войне, она никогда не была публично известным человеком.
Лишь спустя почти 40 лет после окончания войны по инициативе Музея Холокоста Ирена Сандлер смогла посадить своё дерево в Аллее Праведников в благодарном ей Израиле (впоследствии ей было присвоено звание почётного гражданина этой страны, благодарной ей за спасение своих детей). Лишь на рубеже веков о её жизни был поставлен спектакль, всколыхнувший общественное мнение США и Канады, а спустя 57 лет после окончания войны мир узнал о подвиге Ирены и её соратников благодаря документальному фильму «Список Сендлер».
«Не люблю, когда меня называют героиней, — говорила тогда пани Ирена в ответ на внезапно обрушившийся на неё поток почёта и уважения. — На моём месте так поступил бы каждый нормальный человек». И ещё: «Меня учили в детстве: если тонет человек, его нужно спасти независимо от его религиозной или национальной принадлежности». И ещё: «Меня преследуют угрызения совести, потому что я сделала так мало»…
Последние годы Ирена Сендлер провела в Варшавском частном санатории Елизаветы Фиковской (Elzbieta Ficowska), которую она спасла из гетто в июле 1942 в возрасте в шести месяцев: Елизавету вынесли в ящике с плотницкими инструментами.
Ирена Сендлер умерла в мае 2008 года в возрасте 98 лет.
Подробнее об этой удивительной женщине можно почитать здесь: Википедия, Ирена Сендлер «Спасай взятых на смерть», «Ирена Сендлер, спасшая 2500 детей», сайт о жизни Ирены Сендлер.
Эти две жизни, две истории обо многом заставляют задуматься, не так ли? Давайте пожелаем друг другу мира и проявления наших самых лучших душевных качеств в каждом дне, который у нас есть!
С праздником Великой Победы!
Статью подготовила Анна
Источник заглавной фотографии: сайт rewalls.com